Статский советник Евграф Тулин [сборник] - Георгий и Ольга Арси

за которым был слышен громкий лай собаки На воротах размещался большой крест от злого сглаза. Над входом в лавку размещалась вывеска: «Бакалейная торговля. Магазин-лавка Кузьмы Кузьмича Платинина». Справа и слева также были размещены вывески с надписями и рисунками товаров. Как только Евграф и Пётр вышли из коляски, из-за подворотни высунулась большая голова цепного пса, злобно их облаявшая. Во дворе дома скорее всего располагались, как это было принято в купеческом сословии, склады для лавки, различные кладовые, сеновал, баня, ледник, конюшня, прачечная.

«Где-то я уже встречал эту фамилию», – подумал, Евграф и вспомнил про визитку, которую обронил Степка-«упырь» на вокзале, когда избивал мальчишку. Сыщику сразу вспомнился странный пассажир в купе поезда и встречающий его человек, подхвативший саквояж. Этот эпизод в памяти запомнился смутно, но если бы он встретил того помощника, то непременно бы его узнал.

«Так вот где магазин купца Платинина», – подумал сыщик.

– Спасибо тебе, Семен, – отдавая рубль извозчику, сказал сыщик, – если что, буду обращаться. Поможешь?

– Завсегда, барин, что надо сделаю, плати только, а за рубль благодарствую.

– Поезжай, больше не нужен.

Извозчик, спрятав рубль во внутренний карман, поклонился, не слезая с козлов, привстав на пролетке. Не спеша, довольный заработком, покатил по Киевской обратно. Пашка отошел немного от дома. Привалился к забору в решимости наблюдать за дальнейшими событиями. Вошли в лавку и огляделись. Лавка была богата товаром. Хозяин видимо торговал всем, чем мог. Кроме бакалеи (икры, сыра, орехов, колбасы, хлеба) имелось мыло, лампадное масло, спички, керосин, сапоги, платки и многое, многое другое. За прилавком неустанно бегали трое, торговля шла бойко. Но всего торгашей было четверо. Молодец, о шестнадцати годков, который был средним чином в любой лавке. Два младших чина, торговые мальчики, лет двенадцати. Мужчина лет тридцати, по-видимому, приказчик, полностью соответствующий описанию Пашки.

Евграф с Петром не торопились, решили подождать, пока выйдут все посетители. Сыщик вспомнил, что именно его он видел на вокзале встречающим купца. Приказчик весьма ловко управлял лавкой. Взгляд бегал то с покупателя на товар, то с товара на входную дверь, то с двери на покупателя. При всем этом, он успевал прикрикивать на помощников. Которые то приносили товар покупателю, то уносили его, то взвешивали, то упаковывали и завертывали. Пространство лавки было небольшим, но они умудрялись «летать» по узким заставленным товаром проходам. Даже не задевая друг друга, не мешая ни себе, ни покупателям.

Жизнь торгового мальчика была не простой, хочешь жить «в шоколаде» – крутись. Нужно было лет пять пробегать в этой условной должности помощника. Перетерпеть унижения и от хозяина, приказчика и молодца, которые за любую провинность давали хороших тумаков. Надо было встать раньше всех, нагреть самовар, сбегать за свежим хлебом. Да мало ли чего? Лечь позже всех, убравшись после рабочего дня. Что добудешь у покупателя, то и съешь. По-другому никак. Поэтому, обманывать, хитрить, обвешивать и приворовывать учили с детства. Не сможешь, тогда не быть торговому мальчику молодцом! Евграф знал, как торгуют такие резвые и сноровистые помощники. Они могли отправить покупку на весы легким незаметным броском и товар сразу прибавлялся в весе. Весы показывали совсем другой результат. Жизнь во впроголодь у жадного купца заставляла их проводить обвес «на бумажку». Это тогда, когда большое количество ненужной упаковки также добавляло вес покупке. Обычно это практиковалось при упаковке рыбы, колбасы и круп и другого примерно похожего товара. Были хитрости вообще достойные цирка. Когда обвес отрабатывался «на путешествие». Пока покупатель ходил в кассу для оплаты товара, ловкий торговый мальчик отрезал от товара небольшой кусочек или отсыпал крупу. Были в употреблении и поддельные гири с большим весом. Применялись и «радуги», когда сорта рыбы или мяса быстро менялись с дорогих на дешёвые, пока покупателю заговаривали зубы. Вот для этого обычно при приказчике и работали молодцы, а также два-три торговых мальчика. Сами мечтавшие стать вначале молодцами, потом приказчиками, затем и купцами. Но, в прочем, были и честные, их было гораздо больше чем вороватых.

Дождавшись выхода последнего покупателя, Петр быстро затворил входную дверь на засов. Произошло это практически перед носом какой-то бабы, желавшей войти. Баба завопила, на чём свет. Начала ругать лавку, грозясь никогда больше не ходить к ним за покупками. Внимания на неё никто не обратил. Появление господ в лавке, как говорил простой народ, не осталось ни замеченным. Приказчик краем глаза начал следить за ними, но виду, что его интересуют господа, не показывал. Когда Петр закрыл дверь, он взял в руки топор, а молодцеватый помощник дубовую палку. Мальцы в страхе прижались к стенам. Вдвоём угрожающе начали приближаться к непрошенным гостям, приняв их за лихой люд.

– Стоять! Московская полиция! – жестко и громко потребовал сыщик, разворачивая служебный документ сыскной полиции, и держа его в левой руке.

Правой он держал револьвер, быстро извлеченный из кобуры, который направил на старшего приказчика. Его примеру последовал и Петр, направив револьвер на молодца, который подошел значительно ближе.

– Титулярный советник Тулин. Московская сыскная часть! Быстро отошли и положили топор и дубовьё на прилавок! Кто здесь хозяин?

Видя два револьвера направленные на них, оба остановились. Осторожно и испуганно бросили своё подручное оружие на пол там, где стояли. Старший хрипло ответил: «Я приказчик. Хозяина нету, в Москву за товаром уехав! Дня через два будет. Чего надоти?».

– Мы к вам, любезный! Хотелось бы уточнит некоторые вопросы, без свидетелей – обратился к нему, сыщик, не убирая револьвер, но спрятав документ в карман.

Приказчик посмотрел на помощника, затем на мальчишек. Те все поняли и быстро пропали во внутренних помещениях.

– На улицу идите. Нужны будяте, позову! – крикнул он им в след.

Внутренняя дверь хлопнула и наступила тишина. Взгляд приказчика изменился, стал услужлив, на лице появилась «медовая» улыбка. Руки суетливо теребили рубаху.

– Чем могу быть полезен? Федор, приказчик при лавке. Если нужен хозяин, то он в отъезде. Будет возможно завтра или через день. В Москву уехали-с! Если что из бакалеи или чего другого подсказать, к вашим услугам-с.

– Пока хозяин нам и не нужен. У нас вопросы к вам, Фёдор! – сказал сыщик.

– На все вопросы отвечу с превеликим удовольствием.

– Я их, если позволите, задам. А вот основание – еще раз предъявила документ от сыскной полиции Евграф.

– Верю, барин! Верю, ваше благородие! Но, если позволите полюбопытствовать, хотелось бы прочесть.

– Читай, не тороплю! – ответил сыщик.

Федор начал читать документ, шевеля губами, на лице его ничего не изменилось. Видимо, давняя работа приказчиком из обычной улыбки сделала «маску лица с улыбающимся видом». Читал он в слух, останавливаясь на каждом предложении, думая и осознавая прочитанное, поднимая глаза на сыщика, как будто бы проверял его терпенье или реакцию на такое медленное знакомство с документом. Наконец-то полностью прочитав документ «от корки до корки» и внимательно осмотрев гербовую печать и подпись московского обер-полицмейстера, генерала Янковского. После этого, начал разговор настороженным голосом: «Чем обязан столичной полиции? Особо сыскной части. У нас в Туле такой и нет совсем, я и хозяин мой, уважаемый купец второй гильдии, Кузьма Кузьмич Платинин, законы не нарушаем-с. Образ жизни ведем богобоязненный. Товар-с продаем обычный, бакалейный, не испорченный. Людишек не обворовываем-с. Квартальный надзиратель почти каждый день заходит. Против воли государевой себя не мыслим-с».

– Хотелось бы паспортную книжку или вид на жительство посмотреть, – уточнил сыщик.

– А как же, господин титулярный советник, а как же. У меня паспортная книжка в порядке. Околоточный надзиратель проверял. Я человек серьезный, законы соблюдаю. На три года выписан паспорт. Всё по ходатайству хозяина моего, Кузьмы Кузьмича. Сейчас, секунду-с и представлю.

Федор быстро вернулся за прилавок. Видимо открыл какой-то сейф или шкаф. Евграф и Петр, держа в руках пистолеты, не спускали с него глаз. Он это видел краем глаза.

– Не стоит беспокоиться. Человек я мирный. В жизни пистоля в руке